Потеря контроля над полезной компьютерной программой превращает её в вирус. Но вирус уже никогда не превратится в полезную программу.

Политический хаос в Бразилии даёт повод пристальнее присмотреться к процессам, происходящим в этой латиноамериканской стране. В этой связи целесообразно действовать согласно логике и выяснить, кто же на самом деле правит Бразилией и является её истинным хозяином, который управляет и контролирует политические, социальные и экономические процессы в стране.

Конституционный вариант в виде исполнительной и законодательной власти, а также "марксистский" кандидат в лице финансовой олигархии на эту роль не подходят, поскольку не проходят тест на независимость. Ведь большая часть Национального конгресса находится под следствием, губернаторов и конгрессменов бросают в тюрьмы, а главные миллионеры уже сидят за решёткой или находятся в очереди на вынесение судебного приговора. 

Может быть президент, опираясь на свой кабинет, осуществляет единоличную власть ? Опять же нет - из четырёх последних президентов двое уже побывали в тюрьме (и возможно туда ещё вернутся), один пережил импичмент, а ныне действующий находится под следствием и с большой вероятностью отправится в тюрьму сразу после импичмента. Причём речь идёт о судебном преследовании (часто без должных оснований), инициируемом в отношении не отставных, а именно действующих президентов, что лишает их свободы действий и переводит в разряд контролируемых а не контролирующих лиц.

В современном бразильском внутриполитическом дискурсе наиболее упоминаемыми в качестве реальных сил, управляющих страной, являются субъекты медиакратии (крупнейшие СМИ, в числе которых на первом месте медиаконцерн O GLOBO) и судебная власть. Это наиболее верный расклад из существующих, однако при всей ужасающей реальности судебно-медийной диктатуры, она является лишь инструментом, позволяющим бросать людей в тюрьмы, уничтожать их репутацию и оправдывать контроль над страной методами, близкими по своей сути к репрессиям тоталитарных режимов.

Для поиска реальных "серых кардиналов" целесообразно воспользоваться проверенным методом: Хочешь найти ключевой элемент - найди главных игроков, а потом найди тех, кто их контролирует.

О независимости юридической системы речь не идёт, поскольку судебное преследование и аресты судей и прокуроров осуществляются регулярно, хоть и с меньшей частотой, чем представителей исполнительной и законодательной ветвей власти. Практический отказ судебных институтов от принципа презумпции невиновности делает их желанным инструментом в руках тех, кто желает устранить политических или бизнес-конкурентов, а судьи становятся объектом влияния тех, кто используют Фемиду в личных и в политических целях. Регулярные аресты и расследования за т.н. "продажу судебных решений" подтверждают предположения, что бразильские судьи и прокуроры зависимы от финансовой и карьерной выгоды, которую они получают за вынесение неправомерных решений в интересах заинтересованных лиц, организаций и политических сил.

Что касается крупных СМИ, то они контролируются другими способами. Поскольку свобода слова  в современной Бразилии почти не ограничена и арест честного журналиста может вызвать широкий общественный резонанс, то судебное преследование представителей СМИ допустимо лишь по признакам распространения клеветы и порочащих сведений. Гораздо удобней  осуществлять управление крупными СМИ через финансовые инструменты (государственные рекламные контракты, права на трансляцию и т.п.), а также через финансовую стимуляцию за освещение судебных и  политических процессов в нужном "невидимому заказчику" ракурсе. Это правильнее будет назвать не контролем, а влиянием. В общем контенте крупнейших бразильских СМИ объём политических публикаций, а также статей и телепередач, направленных (прямо или косвенно) на дискредитацию и убийство репутации "коррупционеров" из числа крупных бизнесменов и политической элиты (которые в половине случаев оказываются невиновны), настолько велик, что теневая прибыль от выполнения заказов лоббистов подобных информационных атак, наверняка сопоставима с доходами от рекламы; или заказы на размещение рекламы сами по себе могут являться "оплатой" за проведение определённых грязных политических кампаний.

Итак, кто же контролирует и влияет на судебную власть и СМИ, используя метод "кнута и пряника" ? Кто обеспечивает работой и продвигает на политический Олимп (см. Сержиу Мору) армию судей и прокуроров ? Кто обеспечивает скандальным контентом крупные СМИ, а "правильным" журналистам делает карьеру, сливая информацию о жертвах произвольных арестов (превращая подозреваемых в преступников раньше, чем состоится первое судебное слушание)? Кто, руками глобальных медиа и юстиции держит в страхе ту часть страны, которая не защищена от произвола государства проживанием в фавелах (под альтернативной опекой милиции и торговцев людьми) ?

 

 

Структура, готовая напрямую (или через контролируемых ими посредников)  дотянуться до любого, от школьного учителя до президента, называется федеральная полиция (Policia federal). Если в фавелах своё собственное правосудие вершат криминальные группировки, военная полиция и милиционеры (мафия из бывших и действующих полицейских), то всеми остальными занимается Policia fedreral, полицейское формирование, призванное быть аналогом ФБР, но благодаря полнейшей бесконтрольности и чрезмерными полномочиями, превратившееся в нечто среднее между политической полицией и организованной преступной группой по отмыванию денег. И это не преувеличение. Защищённые определённым иммунитетом политики и министры  не раз называли Федеральную полицию "Гестапо" за то, что именно эта служба запустила в Бразилии конвейер массовых произвольных арестов с политическим контекстом (Кстати, нацистское Гестапо также занималось экономическими преступлениями и таможенным контролем). А факты исчезновения изъятых в результате незаконных обысков и арестов ценностей (даже автомобилей) вполне подходят под определение преступления, именуемого "отмывание денег" - легализация доходов, нажитых незаконным путём.

 

 

 Схема отмывания денег федеральной полицией через легализацию незаконных конфискаций при произвольных арестах

 

 

Федеральная полиция вообще никогда не проводит операцию без огромной сумки, в которую они складывают всё, что представляет хот какую-то ценность. Эта сумка уже стала своеобразным символом федеральных агентов (делегадос).

 

 

 

Для федеральной полиции деньги - это как красная тряпка для быка; если при случайной проверке федералы обнаружат в вашей сумке или в вашем автомобиле даже тысячу долларов, то вам не избежать тюрьмы. И даже если вы будете позже оправданы, то чтобы дождаться суда, вам придётся просидеть за решёткой от нескольких месяцев до нескольких лет (обычно по обвинению в отмывании денег или подкупе избирателей), а потом ещё потратить на суды и адвокатов уйму денег и времени, чтобы восстановить свою репутацию после того как СМИ, подобные O GLOBO, сделали из вас преступника.

На YouTube-канале федеральной полиции можно найти видео с отчётами о полицейских операциях. Вот, например, отчёт о 23-ей фазе операции "Автомойка", который отражает суть, смысл и цель тяжёлой работы федеральных полицейских:

 Не правда ли, очень содержательно ?

А вот тут показан прогресс в изъятии денег у населения и методы грабежей:

 

Если делегадос почувствовали запах денег, то никакие ссылки на презумпцию невиновности и призывы назвать признаки преступления вам не помогут - для федеральной полиции не существует конституции, прав человека и страха ответственности за произвол. 

 

Бразильская предпринимательница рассказывает про арест федеральной полицией и тюремное заключение за то, что имела в своей сумочке 2 тысячи долларов

 

Так что же произошло ? Почему молодая бразильская демократия, взявшая такой прекрасный старт и добившаяся впечатляющих результатов в области свободы слова, прозрачности судопроизводства и независимости юстиции от ветвей власти, сегодня уверенно приближается к репрессиям, сопоставимым со сталинскими (с той лишь разницей, что вместо "врагов народа" теперь коррупционеры и нет официальной смертной казни). Почему бразильцам отсидеть за решёткой скоро станет также привычно, как отслужить в армии, а нация, пережившая рабство и диктатуру, теперь стройными рядами марширует в тюрьмы, количество заключённых в которых скоро достигнет самых высоких показателей в мире ? Что привело к тому, что по количеству невинных (оправданных судом) людей, прошедших через тюрьмы, Бразилия скорее всего (точной статистики нет) занимает сегодня первое место в мире ?

 

Ошибки демократии - свобода это не отсутствие контроля

 Основной ошибкой бразильской демократии стало то, что репрессивный аппарат в лице полиции, прокуратуры и судебных органов получил неограниченную свободу. И если преступления бразильской военной полиции, являющейся самой летальной полицией на планете, всё же доходят до суда и убийцы невинных людей получают реальные сроки заключения за свои злодеяния, то злоупотребления федеральной полиции не наказываются никак, а замаранные в массовых репрессиях делегадос получают назначения в "райские места" в Европе, где спокойно заканчивают свою преступною карьеру. Создаётся впечатление, что агенты федеральной полиции вообще никогда не сидят в тюрьме, хотя все их преступления находятся на виду - доведение до самоубийства ректора Кансельера, фальсификация показаний при произвольных арестах русских туристов, принуждение к лжесвидетельству под угрозами тюремного заключения, операция G-7 и даже преследование за съеденную уборщицей конфетку со стола федерального агента. Список жертв произвольных арестов и беспричинного судебного преследования можно продолжать бесконечно, но никто из федеральной полиции не понёс за это наказание, равно как судьи и прокуроры, возбуждавшие незаконные (необоснованные) судебные процессы, инициированные федеральной полицией, также остаются на своих должностях, а некоторые (рекордсмены по числу невинно осуждённых) даже становятся министрами юстиции. Прокуратура не желает конфликтовать с федералами, внутренняя служба безопасности федеральной полиции своих не обижает, а парламентская комиссия по надзору за федеральной полицией наверное уже забыла про своё собственное существование. Увлёкшись, после окончания диктатуры, воплощением в жизнь идей свободы и независимости, бразильские законодатели забыли про создание эффективных институтов контроля за деятельностью судов и полиции, которые должны иметь абсолютный иммунитет от любого судебного преследования, распространяющихся не только на членов контролирующих органов, но и на членов их семей. Любой оправдательный приговор (а их в Бразилии около 40%) должен автоматически и в обязательном порядке сопровождаться тщательным расследованием (с последующими юридическими действиями) правомерности действий судов и полиции; особенно в случаях, когда пострадавшие подвергались превентивному тюремному заключению. Законодательство Бразилии пусть медленно, но модифицируется в правильном направлении, однако даже недавно принятый закон "О злоупотреблении властью" (известный также ка "Закон Кансельера" или "Русский закон") до сих пор не даёт ожидаемых результатов и остаётся только на бумаге, поскольку не создан юридический механизм его реализации.

 

 Легенда о федеральной полиции. "Арест невинных это ошибка, а не преступление"

Другой причиной, по которой многие отождествляют полицию со "спасителями отечества" является высочайший уровень преступности в Бразилии. В стране, где управление целыми городскими районами осуществляется преступными группировками, а уровень грабежей и убийств остаётся стабильно высоким, не удивительно возложение определённых надежд на полицию. Однако, простейшая логика приводит к очевидному выводу, что полиция больше всех заинтересована в сохранении уровня преступности, что только увеличивает финансирование и усиливает могущество корпорации. Методы работы военной полиции, которая готова стрелять по любому поводу (даже в бандитов, решивших сдаться), только усиливает ожесточённость противостояния. Вооружённый грабитель, которого окружила полиция, имеет такое же законное право на защиту своей жизни, как и любой гражданин, и, зная, что полиция всё равно его убьёт, он старается открыть огонь первым. Фактически, смертность среди бразильских полицейских это прямой результат их жестоких и незаконных действий, которые провоцируют преступников на вооружённую самооборону и превращают воров и грабителей в убийц. По аналогии с военной полицией, федеральная полиция также обязана своим могуществом высокому уровню арестов и обвинительных приговоров среди "белых воротничков", который она искусственно поддерживает, распространяя легенды о глобальной коррупции и превращая борьбу с банальным взяточничеством и нецелевым использованием государственных средств в эпические операции по борьбе с глобальной транснациональной преступностью. В тандеме с O GLOBO (рекламирующими каждый шаг федералов) они настолько в это преуспели, что инспирированная ими операция "Автомойка" признана самой масштабной антикоррупционной операцией за всю мировую историю. При этом гордость большинства бразильцев за федеральную полицию невозможно отбить даже тем фактом, что около четверти попавших в эту мясорубку граждан впоследствии признаются невиновными; O GLOBO хорошо делает свою работу и легко убеждает граждан в том, что беспричинных арестов не бывает и что это коррумпированные судьи выпускают из тюрем преступников, которых с таким трудом засадила туда федеральная полиция. Показательным примером незаконного судебного преследования и произвольных арестов, где были задействованы федеральная полиция, прокуратура и судебная машина, является процесс над Лулой да Силвой. Беспричинный арест и безосновательное судебное преследование экс-президента сопровождалось ложью O GLOBO, которая была призвана "правильно" интерпретировать ничем не подтверждённые обвинения в несуществующих преступлениях и обеспечить правильную трактовку фактов, представив их как доказательства преступления, хотя их сложно было отнести даже к признакам преступления. Практически зеркальной копией процесса над Лулой послужили массовые произвольные аресты и имитация (ввиду отсутствия признаков преступления) судебного преследования российских туристов в Манаусе в 2016 году (в момент импичмента, сопровождавшегося антироссийскими провокациями) - это был самый настоящий мастер-класс, детально показавший репрессивные функции федеральной полиции и их связи с прокуратурой, судьёй, крупными СМИ и высшими эшелонами власти, заинтересованными в нагнетании русофобии и до сих пор покрывающими террористов из Policia Federal.

 

Торт "Федеральная полиция"

 

Стараниями заинтересованных СМИ федеральная полиция создала вокруг себя ореол элиты, святости и неподкупности, превознося своих агентов как "рыцарей наручника и пистолета", которые, в отличии от военной и гражданской полиции, не занимаются грязными убийствами и мелкими бытовыми преступлениями, а являются истинными интеллектуалами, свято оберегающими честь мундира и спасающими страну от коварного спрута глобальной финансовой мафии. На практике же они сами являются спрутом, жертвами которого становятся не только неугодные политики и бизнесмены, но и самые обыкновенные люди, которые имеют деньги (их обвиняют в незаконных операциях) и даже те, что денег не имеют (значит они уже потратили их на незаконные операции). Бюрократизм, юридическая казуистика и неспособность разобраться в юридических терминах не позволяют населению понять, что гора сопроводительных бумаг, объясняющих причины ареста гражданина, это, в большинстве случаев, всего лишь дымовая завеса, призванная создать иллюзию обоснованности репрессий. Простой житель Бразилии, читая полицейские отчёты об аресте человека, "скрытно перевозящего валюту неизвестного происхождения в неизвестном направлении", не может и предположить, что точно такая же формулировка будет в полицейских документах, когда его самого завтра арестуют по пути домой из офиса, где он получил зарплату. Что характерно, федеральная полиция активно использует формулировку "арест с поличным" - в этом случае не нужно согласовывать арест с судьёй и прокурором. Конечно же, потом суд выяснит, что никаких оснований для формулировки "арест с поличным" не было, но это произойдёт только через год или два. И, конечно же, никто из полицейских не понесёт ответственность за обман правосудия и необоснованное тюремное заключение "подозреваемого".

Федеральная полиция и глобальные СМИ умудряются сбить с толку население, даже не прибегая ко лжи, а лишь применяя метод манипуляции фактами, нейро-лингвистического программирования и ложной интерпретации. Таким образом врача-трансплантолога, перевозящего человеческие органы в больницу, федеральная полиция может легко превратить в злоумышленника, у которого в машине был найден расчленённый труп.  Угадайте, что говорят, даже узнав о беспричинных массовых арестах, граждане, верящие в непогрешимость крестового похода против коррупции, которым многие годы вбивают в головы установку о том, что "Хороший бандит это мёртвый бандит" и что "Права человека - для правильного человека"? Верно - граждане считают произвольные аресты не преступлением, а ошибкой; издержками производства и единичными перегибами на местах. Более того - они свято верят в то, что именно их это никогда не коснётся, поскольку охота федеральной полиции идёт только за крупными политиками, бизнесменами и государственными деятелями. Простому бразильскому обывателю не хочется думать о том, что однажды и в его дом ворвутся вооружённые люди с эмблемой PF на униформе или, что после обыска его автомобиля, он сядет обратно уже не в машину, а в тюрьму.

Интервью с бразильским предпринимателем, арестованным за то, что он рассказал полиции про спрятанные (от грабителей) в его машине его собственные деньги, на которые имелись все необходимые документы: 

 

Массовые беспричинные аресты, при которых расследование начинается не до, а после тюремного заключения, влияют и на бизнес-климат в Бразилии.

Торговцы людьми в фавелах не видят стимула прекращать преступную деятельность, поскольку законопослушных граждан полиция убивает не реже преступников.

Здраво оценивающий ситуацию мелкий и средний бизнес не видит перспектив для развития своего дела и для долгосрочных инвестиций в коммерческие проекты. Ведь зачем строить планы, когда завтра твои деньги отберёт федеральная полиция, ты окажешься в тюрьме, а твой бизнес прекратит существование ? Малый бизнес, особенно производственный, который держится на руководителе (собственнике) создаётся десятилетиями, а разрушается за несколько месяцев тюремного заключения руководителя; в период пандемии весь мир познал чем заканчивается для бизнеса даже 3 месяца изоляции. Поэтому бразильский предприниматель предпочитает создавать фирмы-однодневки и жить сегодняшним днём, не имея никаких гарантий, что завтра он будет на свободе. 

Не видят смысла отказываться от взяток и многие государственные служащие. Ведь если честные чиновники оказываются в тюрьмах не реже взяточников, то зачем себя в чём-то ограничивать ? 

Сдерживающие преступность моральные ограничения также претерпели сокрушительную девальвацию. Стараниями федеральной полиции репутация, как универсальная ценность, которая должна являться стержнем политики, бизнеса и общественных отношений, была полностью обесценена. В Бразилии понятие "репутация" больше не стоит ничего, поскольку беспричинные аресты, судебные преследования и работа СМИ могут за один день превратить уважаемого ректора или лучшего президента за всю историю страны, в преступника и коррупционера. Вместе с репутацией рухнули и остальные моральные ценности, которые она цементировала, создавая фундамент для честной политики и честного предпринимательства. 

 Ещё один важный аспект - произвольные аресты и допущенные при них грубейшие нарушения Конституции и прав человека способствуют будущему освобождению истинных преступников. Ведь незаконные аресты и добытые незаконным путём доказательства, приводят к оправданию преступников в суде. То есть именно полиция, нарушающая закон, способствует дисквалификации собранной доказательной базы и способствует тому, что преступники в итоге уходят от ответственности.

Безнаказанность полиции при фальсификации доказательств позволяет также самой полиции становиться субъектом коррупционной деятельности, поскольку без каких-либо последствий для своей карьеры, они имеют возможность, в обмен на взятку от обвиняемого, подложить в материалы дела "мину замедленного действия" - явно умышленно сфальсифицированные доказательства, которые сработают на этапе судебного рассмотрения и приведут к оправданию преступника.

 

Стратегические ошибки правозащитников и стокгольмский синдром

Что касается правозащитников, то они в Бразилии настолько увлечены предотвращением расизма в виде массовых произвольных арестов и убийств военной полицией темнокожего населения (преимущественно в фавелах), что совершенно забывают о том, что белых образованных людей из среднего и высшего класса убивают может и не так часто, но федеральная полиция сажает их в тюрьмы ничуть не меньше. И по большей части за решёткой без суда и следствия (суды и следствие начинаются обычно после арестов) оказываются представители левых, то есть те, кто сегодня являются членами левых партий и движений, которые выступают против возрождения полицейского государства, на стороне демократии и прав человека. То есть правозащитники забывают о том, что надо заботиться не только о безопасности малоимущих темнокожих жертв государственного терроризма, но защищать и своих союзников из числа политической элиты; в том числе и самих себя. Правозащитные организации совершают стратегическую ошибку, направляя свои усилия на спасение больных, но забывая о безопасности врачей или думая, что в этой битве жизнь солдата важнее жизни офицера.  К сожалению, в менталитете бразильских правозащитников видимо также существуют негласные двойные стандарты - произвольные аресты, совершённые военной полицией это преступление, а те же деяния, совершённые элитной "федеральной полицией" это "ошибка". 

 

 

Равенство по-бразильски

 

Можно cчитать, что это страх. Можно думать, что это заблуждение. Но скорее всего это нечто среднее, близкое к Стокгольмскому синдрому и сковавшее волю к действию и здравомыслию у всех, начиная от простого рабочего и заканчивая конгрессменом.

 Поддержание высокого уровня убийств и насилия, совершаемых военной полицией, отвечает  интересам федеральной полиции, отвлекая внимания общества от их собственных преступлений, которые, на фоне творящегося в фавелах беспредела, выглядят не столь очевидными и менее жестокими. 

 

Сопротивление и диссиденты федеральной полиции

Конечно же есть и те, кто сопротивляется преступным злоупотреблениям, неограниченными полномочиями, опасному влиянию и тотальному контролю федеральной полиции. Но те, кто это делает и кто пытается возмущаться произвольными арестами,  подвергаются судебному преследованию за ложь и дискредитацию корпорации. Судьи и прокуроры, пытающиеся открыто критиковать репрессивную систему, как минимум отстраняются от должности.

Протесты перед зданием федеральной полиции после произвольного ареста, беспричинного судебного преследования и доведения этим до самоубийства ректора университета UFMG Луиса Карлоса Кансельера:

 Фильм про ректора Кансельера:

 

Разумеется не все федеральные полицейские нарушают закон и игнорируют конституцию своей страны.  Но т.н. "диссиденты" федеральной полиции, разоблачающие незаконные методы слежки и дознания и противостоящие государственному терроризму , также подвергаются преследованию и исключаются из корпорации.

В прессе также появлялись сообщения о нападениях на региональные управления федеральной полиции, но Корпорация отрицает эти сведения.

 

Тюрьмы как фильтрационные лагеря

 Фактически, тюрьмы используются в Бразилии как фильтрационные лагеря - выявленные в процессе расследования и суда преступники остаются за решёткой, а невиновные освобождаются, получив незабываемый урок о последствиях нарушения закона). Полиции, с помощью крупных СМИ, не трудно убедить население в необходимости подобных методов в чрезвычайной ситуации (период расцвета криминала) ведь они вполне укладываются в логику достижения гипотетической цели - если всё население окажется в тюрьме, то преступность исчезнет. При этом права человека рассматриваются в качестве второстепенной, а борьба с уличной преступностью и коррупцией в качестве приоритетной цели. Для максимизации количества арестов полиция и судебная система умело и масштабно применяют такой инструмент, как сделка с правосудием, при которой заключённый в обмен на смягчение условий заключения, сокращение срока заключения и ли полное освобождение, даёт показания против третьих лиц. Учитывая, что фактически презумпция невиновности не существует в Бразилии, таких показаний вполне достаточно для ареста и превентивного тюремного заключения "подозреваемого", а о реальных признаках преступления до начала судебных слушаний (через год или три под стражей) никто и не вспомнит.

Нелма Кодама, давшая, под давлением федеральной полиции ( "За одеяло и тарелку с едой"), ложные показания на невиновных людей

 

 Борьба с преступностью методом массовых арестов конечно же даст результат, как дали результат массовые репрессии Сталина в борьбе со шпионами. Но это будет пиррова победа, когда за тюрьму для тысячи коррупционеров сотни тысяч невинных граждан должны будут заплатить своей собственной свободой. Борьба с коррупцией ни при каких обстоятельствах не должна превращаться в самоцель и должна осуществляться в интересах народа, а не в интересах полиции. В противном случае можно было бы всю страну расстрелять или отправить в тюрьму и тем самым окончательно победить преступность.

 

Тотальный контроль и неограниченное влияние - вся страна "на крючке"

Единственной структурой, которая контролирует любого человека в Бразилии и для которых нет неприкасаемых - это федеральная полиция. Любой человек, не совершивший никаких преступлений, может отправиться в тюрьму в любой момент. Вся законодательная и исполнительная власть находится "на крючке" и даже сам президент находится "под колпаком" у федералов. Единственные, до кого они не могут сами дотянуться, это люди в фавелах. Но в этом случае они могут осуществить арест (или убийство) жителя фавел с помощью контролируемой ими военной полиции (фавелы это их сфера влияния) или милиции (milicia)(криминального компаньона военной полиции). Но на самом деле фавелы меньше всего интересуют федеральную полицию, поскольку их жители даже не рассматриваются как полноценный электорат; ведь значительная часть жителей фавел даже не может участвовать в выборах, поскольку у них нет CPF (бразильский аналог ИНН). Для поддержания высокого уровня государственного финансирования военная полиция поддерживает стабильно высокий уровень преступности в фавелах, федеральная полиция имитирует рост коррупции в стране, а армия занимается "ползучей милитаризацией" поддерживая легенды о внешних угрозах и желании мировой закулисы захватить бразильскую Амазонию, нефть и ниобий (см. арест военными в Манаусе российского путешественника).

 

Заголовки бразильских изданий, где федеральную полицию (Policia federal,PF) называют Geatapo

 

Аресты простых людей и представителей малого бизнеса используются федеральной полицией для выполнения тактических задач - поддержания уровня тревоги населения по поводу угрозы терроризма и левого экстремизма, а также для пополнения собственных кошельков и получения показаний на потенциальных жертв с более высоким статусом.  Аресты среднего класса даже не сопровождаются имитацией предварительного расследования; в этом нет необходимости. Аресты представителей среднего и крупного бизнеса, а также представителей законодательной и исполнительной власти (которые обладают связями в судах и прокуратурах, а также возможностями для оплаты дорогих адвокатов) обычно сопровождаются слежкой и имитацией расследования, которое обычно представляет из себя прослушивание телефонных разговоров жертвы или захват и взлом их смартфонов. В этом федеральная полиция весьма преуспела (умея взламывать всё, кроме, разве что, iPhone), оттачивая навык взлома телефонов годами поскольку этот метод является самодостаточным для формирования обвинения - любой разговор законопослушного человека с подозреваемым (который, возможно также ни в чём не виновен) переводит данного гражданина в статус обвиняемого и является достаточным основанием для его ареста и тюремного заключения. Этим объясняется и практика федеральной полиции распространять в тюрьмах заранее "прошитые" (снабжённые "жучками") телефоны - ведь любой, кто говорил с заключённым по телефону (что запрещено) считается преступником и также отправляется в тюрьму (как минимум на период до ближайшего судебного заседания, которое будет не ранее чем через 3 года, а возможно и через год). Обладая влиянием на прокуратуру и суд, федеральная полиция также оказывает давление на представителей глобальных социальных сетей (например на Facebook), обязывая их передавать личные данные и переписку пользователей. Ради выполнения своих задач федеральная полиция способна также заблокировать Facebook и WhatsApp по всей стране на период от нескольких часов до суток.

Факт наличия расследования в отношении представителей власти (в том числе президента страны) является самым эффективным способом контроля и влияния - расследование остаётся в замороженном состоянии, если законодатель принимает "правильные" законы, а министр ведёт правильную политику. Если же расследуемый становится непослушным и его действия не отвечают интересам федеральной полиции, то расследование размораживается и переходит в стадию судебного преследования, на этапе которого излишне строптивый политик или бизнесмен подвергается длительному превентивному тюремному заключению. Яркий пример подобной стратегии - тайное ведение следственных действий (беспричинных) в отношении председателей обоих палат бразильского Парламента.

Наглядной иллюстрацией степени запугивания федеральной полицией представителей исполнительной власти является история одного из бразильских губернаторов, который не ночует в своём доме, боясь ареста федеральной полицией (хотя в отношении него не идёт никакого следствия). 

Альтернативный вариант контроля - арест члена семьи политика или представителя власти, которого будут мариновать в тюрьме (или под следствием) для оказания необходимого влияния. Хороший пример - арест пасынка мэра Манауса, которого держат в тюрьме "по подозрению в убийстве", хотя уже два других человека признались в этом преступлении и дело можно закрывать. Очевидное применение политического давления на Артура Нету (отчима заключённого и мэра двухмиллионного города).

 

 

Наиболее быстрым и надёжным способом отстранения от борьбы за власть неугодных федеральной полиции политиков, является использование так называемого "Закона чистого листа" (Lei da Ficha Limpa), согласно которому кандидат не допускается до выборов в течение восьми лет, если в отношении него имеется даже неокончательный (не прошедший апелляционную инстанцию) судебный приговор. То есть федеральной полиции достаточно всего лишь инициировать судебный процесс, но даже не требуется доводить его до конца, чтобы вывести нужную фигуру из игры (напомним, что в системе бразильского правосудия сам факт ареста является синонимом обвинения, презумпция невиновности не применяется в судах первых инстанций, а полицейские и судьи не несут ответственность за произвольные аресты и беспричинное судебное преследование).

Дошло даже до того, что бывший полицейский, выступил в Национальном конгрессе с предложением принять закон о запрете 8 лет занимать выборные должности для граждан, которые были осуждены, но были оправданы судом. 

 

 

Контроль законодательной власти осуществляется также через отставных сотрудников федеральной полиции, которые, используя бесплатную рекламу (информация об успешных полицейских операциях) своей деятельности в СМИ успешно баллотируются в Национальный конгресс и местные парламенты. Например, через выдвижение делегатов от Национальной ассоциации агентов федеральной полиции (ADPF), которая является официальным проводником интересов корпорации. Если же избранный депутат становится слишком независимым и отклоняется от генеральной линии федеральной полиции, то его убирают классическим способом - через возбуждение уголовного дела. Именно так произошло с депутатом парламента Амазонии Паблу Олива, который поддержал президентский клан в тот момент, когда федералы отказались от поддержки Болсонару; это привело к немедленному возобновлению уголовного процесса, который был в замороженном состоянии аж с 2012 года (причём судить Паблу будет бывший полицейский).

 

Армия - Дамоклов меч в руках федеральной полиции

Времена, регулярных военных переворотов в Бразилии и во всех Латинской Америке , когда армия активно вмешивалась в политику и была реальны фактором управления страной, остались в прошлом. Сегодня Вооружённые силы выполняют роль лесника из известного анекдота, который готов всех разогнать, когда ему надоедает бардак и хаос в стране становятся неконтролируемыми. Участие в текущих политических процессах ограничивается влиянием армии на законодательную и исполнительную власть, посредством участия своих представителей в Национальном конгрессе и в правительстве. Однако, при президенте Болсонару количество военных во всех ветвях власти достигает максимума со времён окончания диктатуры, что позволяет рассматривать "армейский фактор" как весьма существенный на текущем историческом этапе. Однако, вмешательство армии в процессы управления страной, представляется сейчас пусть и значительной, но скорее гипотетической, чем реальной угрозой. Большинство генералов из высшего командования бразильскими Вооружёнными силами уже заявили, что не собираются повторять печальный опыт диктатуры, дискредитировавший армию в глазах демократического сообщества, и не будут напрямую вмешиваться в текущие политические процессы, предпочитая ограничиваться ролью потенциального сдерживающего фактора (своего рода Дамоклов меч демократии) при критическом выходе из под контроля антиконституционных процессов, которые будут представлять угрозу национальной безопасности. Но до сих пор остаётся вопросом, что армейское руководство будет считать угрозой демократии и на чьей стороне она будет выступать в случае чрезвычайных действий.

При всей своей кажущейся мощи и независимости, Вооружённые силы Бразилии также находятся под присмотром федеральной полиции, которая опосредованно влияет на них через контроль гражданского крыла Вооружённых сил (отставные авторитетные и влиятельные генералы, представители армии в правительственных и законодательных структурах), членов семей военных, лоббистов армейских интересов во власти. Примером влияния федеральной полиции и контроля ими процессов, происходящий в Армии, является арест и тюремное заключение, на основании абсурдных подозрений, адмирала Отона Пинейры, ответственного за бразильскую ядерную программу и строительство бразильской атомной подводной лодки. Как только потребовалось показать Бразилии где её место и ограничить развитие международного военного влияния Бразилии, федеральная полиция, совместно с контролируемыми ими прокуратурой и судом, действовали быстро и жёстко. Сам адмирал также считает, что его арест был вызван действиями международных сил, заинтересованных в сдерживании ядерной программы Бразилии.

Адмирал Отон Пинейру

 

Заинтересованность в недопущении развития Бразилии как крупной военной державы приводит к мысли, что федеральная полиция в своих действиях думает о национальных интересах не своей страны, а совсем других государств. Но об этом мы расскажем ниже.

 Субординация при действиях в момент кризисных политических ситуаций также предполагает приоритетное право вмешательство полицейских структур, по отношению к Вооружённым силам, которые, согласно 41 статьи Конституции Бразилии, получают свободу действий и могут прибегнуть к вмешательству только после того, как исчерпаны возможности исправления ситуации силами военной и федеральной полиции. Однако, трудно представить себе ситуацию, при которой федеральная полиция не сможет в течении суток арестовать все ключевые фигуры политического кризиса и стабилизировать ситуацию раньше, чем понадобится военное вмешательство. Исключение могут представлять только массовые народные волнения, и восстания населения, представляющие угрозу подконтрольному федеральной полиции правительству. Но и в этом случае федеральная полиция, обладающая как скрытыми, так и явными возможностями влияния на высший командный состав Вооружённых сил, будет контролировать тех, кто отдаёт приказы на военное вмешательство и контролирует его реализацию, а также регулировать освещение в СМИ действий военных, которые после эпохи Варгаса стали весьма чувствительны к своему имиджу и оценке своих действий населением. Возможен и другой вариант развития событий - когда федеральная полиция будет заинтересована спровоцировать военное вмешательство и заявит о, якобы невозможности повлиять на кризисную ситуацию, чем активирует (согласно всё той же 42 статье) прямое военное вмешательство.

Отвлечение внимание общества на Армию, как потенциально ответственную за решение кризисных проблем, также выгодно федеральной полиции, поскольку снимает с них социальную ответственность за происходящее в стране. Это очень удобная формула - федеральная полиция организует геноцид бизнеса и политических лидеров, погружая страну в хаос и неопределённость, а отвечать за это и наводить порядок будет Армия, на которую возложены функции "Лесника". 

 

Методы манипуляций

Для поддержания своего влияния и статуса федеральная полиция использует огромный арсенал методов манипуляций общественным мнением: искусственное создание кризисного состояния (нестабильности и напряжённости) в обществе, поддержание ожиданий громких разоблачений, самореклама в печатных изданиях, новостных программах и в кинофильмах, громкие названия полицейских операций (многие из которых оказываются бессмысленными арестами с последующим оправданием подозреваемых), массовые (по 20-30 человек) одновременные аресты, слив в прессу предвзятой информации о подозреваемых на стадии расследования, визуализация своих "успехов" посредством публикации фотографий трофеев (статусные люди в наручниках и изъятые у них ценности).  Бразильская пресса в большинстве своём абсолютно беспринципна и не брезгует помочь полиции превратить в грабителя даже с трудом передвигающегося инвалида. А полиция не стесняется надевать наручники даже на людей без рук и без ног.

 

 

Охотно применяется также старый испытанный метод "Разделяй и властвуй" параллельно с классикой жанра - системой сдержек и противовесов. Федеральная полиция искусственно создаёт юридические коллизии, вызывая конфликты между ветвями власти и политическими партиями. Примером имитации объективности и сбалансированности действий федеральной полиции являются, например обыск у губернатора Рио-де-Жанейро Уилсона Уитцела и планирование следственных действий в отношении других губернаторов (перешедших в оппозицию к правительству Болсонару), что компенсировалось синхронизированным по времени намерением изъять для расследования телефон президента и активизировать расследование в отношении его сына (Флавиу Болсонару). Создание конфронтации между судебной властью и прокуратурой, а также между правительством и парламентом, также можно отнести к результатам действий всемогущей полицейской корпорации. Третейским судьёй в подобных случаях выступает именно федеральная полиция, которая ослабляет более сильную сторону, возбуждая в отношении её лидеров новое уголовное дело (или размораживая законсервированное старое полицейское расследование).

На самом деле, поддержание баланса сил методом исключения важных фигур из игры, посредством незаконного расследования или судебного преследования, является иллюзией. При кажущемся равном количестве арестованных из каждого лагеря, со стороны правых сил преследуются по большей части только пешки, а у левых под ударом оказываются короли и ферзи.

Не стоит забывать и о том, что гиперболизация проблем коррупции и роста преступности, при всей их актуальности, отвлекает население от реальных задач в экономике и насущных политических вопросов. На фоне ареста экс-президента народу уже не столь важны экологические проблемы Амазонии, влияние США на добычу подсолевой нефти или покупка компании  Embraer американским Боингом.

Состояние дезориентации общества, при котором обыватель не понимает, существуют ли лидеры и партии, не затронутые коррупцией, также играет на руку федеральной полиции. Кому, как не доблестным федеральным агентам, сражающимся с невидимой мафией, доверять гражданину в якобы полностью коррумпированной политической системе?

 

 Всеобщее безумие - "гонка арестов" и тюрьма, как инструмент политики

Влияние федеральной полиции, выступающей в роли кукловода, порождает не только марионеточную власть,  но и марионеточное сознание. На фоне потери ориентации и политического хаоса из недр формально демократического общества вылезает призрак диктатуры, деформирующий миролюбивый  характер бразильца. Полицейское государство приводит к созданию полицейской ментальности. Происходит то, что невозможно представить ни в одном государстве с развитой демократией - становится нормой решение всех государственных и политических проблем посредством арестов оппонентов. Страна погружается в безумие, напоминающее дуэль на Диком Западе, где выигрывает тот, кто первый арестует своего противника. "Полицейский дискурс", в котором роль ковбойского револьвера выполняет федеральная полиция,  приводит к взлёту акций Policia federal и к повышению тиражей глобальных СМИ.

Клич "Арестуйте их !" становится новой национальной идеей Бразилии. Доносы на своих конкурентов практикуют бизнесмены, а анонимные  звонки в полицию  с требованием арестовать соперницу делают ревнивые жёны. Но вирус полицейской ментальности проник также в коридоры власти и офисы политических партий. Весь мир был шокирован видеозаписью встречи Болсонару с министрами 22 апреля 2020 г., где проблема предстала во всей красе - президент и министры (даже Министр по правам человека) кричат о том, что надо арестовать членов Верховного суда и парламентариев, которые в свою очередь инициируют действия, грозящие арестом президента и его министров.

Карикатура на встречу Болсонару с министрами (https://jornalistaslivres.org)

 

Страна впала в безумие - все хотят арестовать всех. Причём даже в тех сферах, где решение конфликтов вполне допустимо мирными политическими методами. Такое впечатление, что Бразилия сдалась перед невозможностью победить полицейский террор и приняла как данность подобные средства в качестве универсального метода решения политических конфликтов, следуя тезису "Не можешь предотвратить - возглавь". Аресты, наручники, обыски, конфискации и тюремное заключение, применяемые в развитых демократиях в качестве крайнего способа профилактики и предотвращения преступлений, в Бразилии стали рутинным элементом повседневной жизни и частью политического дискурса.

По аналогии с "гонкой вооружений" можно сказать, что Бразилия включилась в "гонку арестов".

 

 

Призывы к арестам теперь не редкость даже в риторике левых движений, которые традиционно выступают в Латинской Америке в качестве защитников демократических ценностей и прав человека. И дирижёром в этом мрачном оркестре выступает именно федеральная полиция, жаждущая довести сей гимн полицейскому насилию до кульминации - окончательной юридической и конституционной легитимизации и институциализации массовых произвольных арестов. Именно федеральная полиция получает главные дивиденды от абсолютизации ареста, как аргумента, в парадигме современной политической жизни Бразилии; ведь именно они получат все подряды в этом тендере с единственным участником. Именно федеральная полиция главное заинтересованное лицо в этой "гонке арестов", точно также как производители вооружения являются главными бенефициарами в гонке вооружений.

 

Мечта сторонников Болсонару - арест членов Верховного суда (STF)

 

В стремлении сыграть на опережение и первыми отправить политических противников за решётку (или открыть против них расследование), политическая элита готова забыть о любых нарушениях прав человека, что играет на руку федеральной полиции. Речь опять же идёт о двойных стандартах - сторонники Болсонару поддерживают методы диктатуры, разжигая бразильский вариант маккартизма и призывая к репрессиям в отношении левых, но очень недовольны, когда явно чрезмерные и антиконституционные методы (обыски, аресты и судебное преследование на стадии до завершения расследования) применяются к ним самим. К сожалению и левые, когда дело касается их политических оппонентов, зачастую выбирают из двух зол не меньшее, а большее, предпочитая использовать антидемократический репрессивный аппарат в борьбе с Болсонару, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и использовать Болсонару для уничтожения системных угроз демократии.  Но когда дело касается борьбы с политическими оппонентами, то все закрывают глаза на превышение полицией своих полномочий, а также на явно антидемократические действия, которые федеральная полиция пытается представить в качестве следственных мероприятий. Совершенно справедливо поддерживая борьбу с фальшивыми новостями и расследование возможной причастности клана Болсонару к ряду преступлений, левые забывают о том, что аппарат полицейского насилия это палка о двух концах и одобрение ими сегодня чрезмерных и антиконституционных мер борьбы с правонарушениями завтра ударит по ним же самим. Но "Партия трудящихся" (лидер левых в Бразилии), крайне болезненно реагирующая на критику, не готова признавать собственные ошибки, хотя именно при их правлении федеральная полиция, судебная система и крупные СМИ получили неограниченные полномочия и были лишены эффективного контроля со стороны общества, что в конце концов и привело к незаконному преследованию и репрессиям в отношении их лидера Лулы да Силвы. 

 

"Обитель зла" - штаб-квартира федеральной полиции в Куритибе, оборудованная тюремными камерами и площадкой для приёма вертолётов с заключёнными

 

Левые отказываются верить (или делают вид, что не понимают) в то, что инициаторами неожиданных (вспомним о системе сдержек и противовесов) преследований (справедливых по сути, но карательных по форме) представителей праворадикальных движений является в действительности не министр верховного суда Алекшандре де Мораес (Alexandre de Moraes), а федеральная полиция, марионеткой которой и является Мораес - достаточно вспомнить отдельные фрагменты его биографии, чтобы предположить его аффилированность: он бывший министр юстиции (в чьём подчинении находилась федеральная полиция) и бывший министр общественной безопасности штата Сан-Пауло (критикуемый за чрезмерное насилие по отношению к участникам политических протестов и политических акций), который голосовал за принудительный привод свидетелей на допрос и для дачи показаний в суде. Мораес также был ответственным за действия федеральной полиции во время массовых произвольных арестов россиян и отсутствие его в списке причастных к государственному терроризму (Реестр CST command) объясняется только тем, что на момент публикации документов о преступлениях федеральной полиции Амазонии, он уже покинул должность министра юстиции.

В современной Бразилии мы видим полное непонимание того, что цель не может противоречить средствам её достижения и даже борьба за демократию не может производиться антидемократическими средствами.

Если обе стороны политического противостояния, на волне радикализации и поляризации, приветствуют любые действия федеральной полиции, то что думать простому бразильцу ? Вслед за своими лидерами (правыми или левыми) он перестаёт критически оценивать смысл происходящего и становится заложником политических тенденций, которые представляют из себя борьбу со следствиями, а не с причинами. Политизированные правозащитники (представляющие левый лагерь) также предпочитают не критиковать незаконные действия федеральной полиции, если они направлены против их политических конкурентов. То есть вместо того, чтобы тушить пожар, каждая из сторон пытается направить огонь на дом противника, а бразильское население своим бездействием иллюстрирует те самые слова пастора Мартина Нимёллера, которые в соответствии с сегодняшними бразильскими реалиями можно перефразировать так: 

"Сначала они пришли за левыми, и я молчал — потому что я не был левым.
Затем они пришли за правыми, и я молчал — потому что я не был правым. 
Затем они пришли за правозащитниками, и я молчал — потому что я не был правозащитником.
Когда они пришли за мной — заступиться за меня уже было некому."

 

 Руки прочь от Гестапо !

Наиболее ярким примером всеобщего безумия и некомпетентности, проявлением подмены понятий и результатом манипуляций общественным мнением является скандал с вмешательством президента Болсонару в федеральную полицию, что выразилось в попытке назначить им своего ставленника в руководство корпорации (вскоре после попытки сменить руководство ФП в Рио-де-Жанейро), как очевидно, для того, чтобы повлиять на расследование в отношении членов президентской семьи. Инцидент, очень напоминающий провокацию самой федеральной полиции, привёл не к дискуссии о допустимых способах контроля над федеральной полицией (через определённые комиссии Национального конгресса или другие институты), а к призывам обеспечить полную независимость и так полностью бесконтрольной полицейской корпорации. Со стороны это напоминало крики с призывами "Свободу Гестапо!", "Руки прочь от Гестапо!", "Полную независимость Гестапо!, "Вмешательство в Гестапо недопустимо!". 

 

Гражданской сознательности хватило только на то, чтобы не допустить частного влияния на федеральную полицию заинтересованных лиц, но о том, что в демократическом обществе категорически недопустимо наличие бесконтрольных силовых (репрессивных) органов с неограниченными полномочиями, даже никто не вспомнил. В федеральную полицию, прокуратуру и судебную систему не только можно, но и нужно вмешиваться, чтобы они не превратили страну в фашистское государство. Но делать это нужно конституционными средствами, например определёнными выборными коллегиальными парламентскими органами, наделёнными неприкосновенностью и соответствующими полномочиями. Вероятно функцию регулярного контроля за деятельностью федеральной полиции могли бы выполнять и уже действующие высшие институты исполнительной власти или межведомственные комиссии (Министерство юстиции, Генеральная прокуратура, Верховный суд), однако на данный момент существующие органы полностью игнорируют свои контролирующие функции, что приводит к шокирующим последствиям - при колоссальном проценте прошедших через тюрьмы, но оправданных судом граждан, никто не несёт ответственность за нанесённый им моральный и материальный ущерб; случаи незаконных арестов не расследуются, а федеральные полицейские (а также связанные с ними прокуроры и судьи), чьё участие в произвольных арестах было подтверждено официальными судебными решениями,  не только не подвергаются какому-либо преследованию, но даже повышаются по службе.

 

Вмешательство в международную политику, структура управления  и зарубежные хозяева

Федеральная полиция настолько убеждена в своём могуществе и безнаказанности, что самым бесцеремонным образом вмешивается даже в международную политику, создавая искусственную напряжённость и конфронтацию между Бразилией и дружественными ей странами, а также пытаясь дискредитировать другие государства, как во внутриполитических интересах, так и в интересах определённых зарубежных сил. Приведём только несколько примеров, касающихся России:

- Массовые беспричинные аресты россиян в период импичмента и обострения информационной войны, которые были представлены прессой как борьба с "русской мафией", якобы связанной с Венесуэлой и процветающей при поддержке "пророссийской коммунистки" Дилмы Руссефф. Важно понимать, что подобные похищения, удержание в заложниках и другие террористические действия, реализуемые государственными органами в отношении иностранцев, могут являться официальным поводом для начала войны;

- Обыск и незаконная конфискация денежных средств из дипломатического багажа у вице-президента Экваториальной Гвинеи , начавшей стремительно развивать партнёрские отношения и военное сотрудничество с Российской Федерацией;

- Предполагаемое участие в провокациях с подбросом наркотиков в багаж российских туристов, которые направлялись из Бразилии в страны, развивающие особенно тесное военное сотрудничество с Россией (Филиппины,Вьетнам). Именно федеральная полиция беспрепятственно выпускала "заряженный" закладкой наркотиков багаж туристов из Бразилии, но сообщала о нём в страну прибытия, чтобы вызвать аресты (а возможно и расстрелы) российских граждан, что создавало серьёзные трудности и негативно отражалось на дипломатических отношениях РФ и стран Юго-Восточной Азии;

- Репрессии в отношении граждан Венесуэлы и попытка сделать "токсичной" валюту Венесуэлы;

- Попытка влияния на сотрудничество штата Амазонас с компанией Роснефть;

- Приостановка российско-бразильского проекта по реконструкции и обслуживанию атомной электростанции Angra-3 под предлогом антикоррупционного расследования вокруг подрядов, связанных с работами на станции; 

- Операция "Гласность" с политическим подтекстом - попыткой создать легенду про каких-то "русских педофилов";

- Попытка втянуть Попова и Бубку в орбиту т.н. "дела Нузмана", связанного, якобы, c коррупцией в МОК.

Данные действия являются ключом к пониманию того, кто в действительности управляет федеральной полицией. Самые большие внешнеполитические дивиденды от данных провокаций получают прежде всего США. Именно Соединённые Штаты были заинтересованы не только в разрушении любых международных связей и контактов России, но и в приходе к власти в Бразилии ультраправого поклонника Трампа Жаира Болсонару, победа которого на выборах была обеспечена стараниями именно федеральной полиции и работавшими с ней судьями и прокурорами, которые не допустили до выборов Лулу да Силву и нанесли серьёзный удар по левым, используя для этого инспирированную ими операцию "Автомойка".  Беспрерывные контакты федеральной полиции Бразилии  с США (постоянные командировки, участие в организованных США семинарах и лекциях, инструктажи в офисах американских спецслужб, тесное неофициальное и полуофициальное взаимовыгодное сотрудничество, регулярные рабочие визиты агентов ФБР в Бразилию) не оставляют сомнений в том, что именно в руках ФБР и ЦРУ находится главный инструмент контроля и влияния, за использование которого США готовы щедро платить (как это было и раньше согласно подтверждённым данным).

 

Тайная встреча ангентов ЦРУ с директором федеральной полиции Бразилии в 2016 г.

 

 Внутреннюю структуру и иерархию федеральной полиции, которая несомненно отличается от официальной, сложно определить, но скорее всего Policia federal не имеет единого центра, а управление корпорацией, напоминающей гидру, распределено между центральными органами и филиалами в каждом штате (которые имеют высокую степень независимости от центра). Такие выводы позволяет сделать тот факт, что директор федеральной полиции не является главным звеном в системе управления  - он легко заменяем, не аккумулирует в своём лице всё влияние федеральной полиции, не назначается самой федеральной полицией, может быть выходцем из других структур (например нынешний директор пришёл из ABIN)  и не является объектом чрезмерной важности и незаменимым элементом для корпорации. 

Не до конца ясной остаётся и роль ABIN (бразильское разведывательное агентство, которое также называют "Министерством безмолвия") в системе взаимодействия с федеральной полицией.  Учитывая, что ABIN по прежнему больше ориентирована не на внешние, а на внутренние объекты (в роли который ранее выступали левые движения, воспринимавшиеся в качестве опасных), резонно предположить, что они больше сотрудничают с федеральной полицией, чем с военными; при этом ABIN может работать даже против президента, как это случилось при Луле, . Скорее всего ABIN не выполняет какую-то существенную организационную или координационную работу, а выполняет чисто техническую информационную функцию, предоставляя данные и аналитические материалы тому потребителю, кто имеет больше реальной власти (то есть той же федеральной полиции). 

Замена схемы концентрации властных полномочий в едином центре на "динамическую структуру" с постоянно меняющимся функционалом и  непредсказуемой ротацией кадров, делает корпорацию почти неуязвимой для нанесения ударов извне. Проще говоря, ни один из органов федеральной полиции не является жизненно важным, а мозг этого монстра находится одновременно везде и, в то же время, нигде. Такая структура способствует также простой и безболезненной для общего организма процедуре частичной передачи своего суверенитета и функций управления сторонним пользователям. То есть представителям США не обязательно "покупать" всю федеральную полицию целиком (например через вербовку директора), чтобы выполнить определённые задачи в регионе, а достаточно "договориться на местах", работая по формуле "контроль через сотрудничество" в отделениях  федеральной полиции штатов и муниципалитетов. 

 

Точка невозврата

 На данный момент Бразилия живёт в режиме полицейского государства или "скрытого тоталитаризма", что согласно Женевской декларации 1987 года соответствует определению "государственного терроризма".

К сожалению косметическими мерами ситуацию переломить невозможно и нужны радикальные системные меры, включающие в себя не просто реформирование, а полное переформатирование института федеральной полиции. Полезная компьютерная программа легко превращается в вирус, если над ней теряет контроль пользователь. Но вирус никогда не превратится в полезную компьютерную программу.

В качестве вариантов исправления ситуации возможны полная переаттестация сотрудников или полный роспуск корпорации с созданием новой, прозрачной для общественного контроля правоохранительной структуры. Рано или поздно это произойдёт и, предвидя угрозу своему существованию, федеральная полиция старается приблизить точку невозврата, после которой процесс её возвращения в конституционное поле, наказание виновных в незаконных действиях и компенсации жертвам произвола станут невозможны по объективным причинам.

 

Правовое государство или государственный терроризм? Гиря на весах — «Освобождение невиновных» (Этого не достаточно!), гири рядом — «Извинения», «Расследование», «Компенсация».

 

Как это ни удивительно, но подобная точка может находиться в экономической области. Дело в том, что жизнь темнокожего человека, по юридическим понятиям стоит меньше. То есть незаконное убийство жителя фавел военной полицией или его незаконное тюремное заключение приводит к денежным компенсациям (выплачиваемым ему или его семье), которые обходятся государству в сумму гораздо меньшую, чем незаконный арест федеральной полицией бизнесмена или представителя политической элиты. Ведь в последнем случае в сумму ущерба входит вред нанесённый его общественной репутации, его бизнесу, работающим на него (вместе с ним) людям, связанным с ним партнёрам и контрагентам; а также упущенная выгода, которая измеряется потерянными днями и даже часами, которые у представителя элиты общества стоят весьма дорого. На данный момент срок выплаты материальных компенсаций за незаконные аресты происходит только через 15-20 лет после постановления суда и часто только после давления, которое оказывает на Бразилию Межамериканский суд по правам человека. Это может свидетельствовать о том, бюджет Бразилии с трудом справляется со своими финансовыми обязательствами перед пострадавшими от полицейского произвола и близится тот день, когда станет очевидно, что государство не в состоянии выплачивать эти деньги. Именно этот день и приближает федеральная полиция, доводя незаконные аресты до такого количества, когда признание их неправомерности с последующими выплатами компенсации и наказанием виновных станет невозможно (даже через 50 лет) по причине отсутствия средств в бюджете. Как очевидно, между банкротством финансовой системы страны и отказом признавать преступления федеральной полиции, государство выберет второе. А судьи вряд ли будут оспаривать выводы финансистов и принимать решения, которые угрожают экономической безопасности страны. Иначе говоря, в тот день, когда государство поймёт невозможность выплаты компенсаций пострадавшим от полицейского произвола, оно перестанет признавать незаконный характер арестов, что позволит виновникам репрессий избежать ответственности. 

И от того, успеет ли народ Бразилии восстановить справедливость и остановить маховик репрессий раньше, чем наступит точка невозврата, зависит то, кто скажет в этой игре победное "Бинго!" - гражданское общество или карательная машина под названием Policia Federal.

 

 

 

Благодарим CST command, а также лично Артемия Семёновского за помощь в подготовке материала.

 

 

Бразильский эксперт: "Латиноамериканские власти знают, что Москва вряд ли будет поднимать шум из-за нарушений прав человека или недобросовестной политической игры в соответствующих странах."

 

Читать полностью: Bloomberg: Россия стремится стать новым лучшим другом Латинской Америки.

В Варшаве состоялось ежегодное совещание ОБСЕ по соблюдению прав человека в странах-участницах. В нем принимают участие 57 государств, а также крупные международные организации и страны-партнеры. В составе российской делегации конференцию посетил глава Фонда защиты национальных ценностей (ФЗНЦ) Александр Малькевич, который напомнил собравшимся о вопиющей ситуации Ливии, где уже почти десять лет нет единого правительства, а так называемое международное сообщество, в числе членов которого и страны ОБСЕ, продолжает поддерживать боевиков.

Для Александра Малькевича ливийская проблема является одной из основных, так как в тюрьме Триполи продолжают незаконно удерживаться похищенные еще весной двое сотрудников Фонда. Социолог Максим Шугалей и его переводчик Самер Суайфан. Оба являются российскими гражданами, прибыли в Ливию для изучения политической ситуации в стране по поручению ФЗНЦ. Однако еще до окончания работы их похитили сотрудники печально известного в стране «аппарата по борьбе с организованной преступностью» МВД Правительства национального согласия (ПНС).

Это подразделение возглавляет Абд аль-Рауф Кара, ранее руководивший бандой боевиков «Бригада Наваси». После формирования в Триполи Правительства национального согласия под руководством Фаиза Сараджа, Кара и его банда «реформировались» в правоохранительные органы. Официально Кара и его подчиненные должны были навести порядок на улицах разграбленной ливийской столицы, но вместо этого они возглавили мир местной организованной преступности.

Одним из главных направлений деятельности «правоохранителей» Кары стали похищения людей с последующим требованием выкупа. Так, три года назад они похитили троих граждан России с танкера «Теметрон», за одного из которых был потребован миллион долларов. Ливийские боевики не пропускают мимо граждан и европейских государств, несколько сотен которых содержится в тюрьме Митига в ужасных условиях. Тем не менее ОБСЕ не обращает внимания на эти ужасные события, на чем акцентировал внимание собравшихся Александр Малькевич.

Глава Фонда особо отметил абсурдность официальной причины задержания, которой прикрывается ливийское ПНС. Они заявляют, что российских социологов «арестовали» якобы за вмешательство в выборы. Только в самой Ливии до сих пор не принята конституция, вследствие чего отсутствует закон о выборах, а это значит, выборы не могут быть назначены. В стране лишь ходят слухи о возможных выборах президента в отдаленном будущем. Таким образом, Шугалею и Суайфану просто некуда было вмешиваться.

Самое интересное, что ОБСЕ, которая сегодня не замечает творящегося в Ливии беспредела, в 2011 году, когда боевики вроде упомянутого Кары, только готовили свержение законного правительства, предлагала «умеренной оппозиции» помощь в построении демократического общества.

Ранее стало известно, что удерживающий россиян Кара работает под контролем западных спецслужб. Причем в связке с «Проектом» журналиста Романа Баданина. В одной из последних статей журналисты «Проекта» использовали данные, которые хранились только на компьютере Шугалея. Таким образом, ливийские боевики не просто похищают людей, но делают это с одобрения иностранных спецслужб.

 

Источник: ФАН

Попытка Канады защитить права человека в Саудовской Аравии вызвала резкую и не вполне адекватную реакцию Эр-Рияда. 

 

Читать: "Чем обернётся конфликт Канады и Саудовской Аравии?"

 

Читать: "Антиканадские меры принца вредят экономике Саудовской Аравии"

 

 

На данный момент у "CST command" нет данных о нахождении российских граждан в аравийских тюрьмах, что не означает отсутствие проблемы. Вот, например, рассказ заключённого о пытках в пенитенциарной системе Саудовской Аравии:

Читать: "Бывший заключённый рассказал о пытках в саудовских тюрьмах"

 

 

И, наконец, что эта страна делает в качестве председателя комиссии ООН по правам женщин ?! 

Читать: "Саудовская Аравия стала председателем комиссии ООН по правам женщин"

"Саудовская Аравия возглавила при ООН комитет по правам человека"